Корни логики. Стремление к «истине», поиск «истинного бытия» свойственны многим человеческим культурам; и поэтому–когда возникает вопрос об уникальных особенностях европейской культуры–одним лишь «стремлением к истине» невозможно выделить ее из множества прочих, как невозможно опознать по этому признаку и действительных ее «представителей». Ибо все те, кому приходило в голову озадачиться поиском «истины», так или иначе находили то, что они могли бы счесть удовлетворительным результатом своих исканий. Есть, однако, одна особенность поиска истины, характерная именно для «европейской культуры» мышления. Эта особенность связана с принципиальным смещением акцентов на проблему обоснования всего того, к чему стремится в своих исследованиях ум человеческий; причем искомая «европейцами» обоснованность–по «идее», в идеале–должна бы быть предельной, безусловной, беспредпосылочной. Без особых преувеличений можно сказать, что предельность и универсальность «предельных оснований» и есть основной вопрос и главный соблазн европейского мышления. И неважно, идет ли речь о «теоретических спекуляциях» или же о самых насущных социальных или этических вопросах.

Поворачивая ту же проблему несколько иначе, можно сказать, что европейское мышление определило себя, и продолжает само-определяться в свете идеи предельного сомнения (или даже беспредельного сомнения). От сократических бесед, через «картезианское сомнение» и «освобождение от идолов» Бэкона, до гуссерлевского «эпохе» и позднейших идей деконструкции знания–все поворотные для европейской мысли времена манифестировали себя в форме радикального переосмысления оснований бытия и оснований мысли. Таким образом, именно европейскую философию–как